В рамках континентальной семьи правовых систем традиционно обстоятельства, исключающие виновность противоправного деяния, делятся на два вида - случай и непреодолимая сила.
Случай - это юридический факт, который характеризуется субъективной непредотвратимостью: правонарушитель не знает и не должен знать о возможности наступления соответствующего противоправного результата, вызванного случаем, и поэтому такой результат не может быть этим нарушителем предотвращен (В.П. Грибанов, О.С. Иоффе, О.А. Красавчиков и др.).
Сущностный признак случая - непредвиденность: невозможность иметь конкретное знание о времени, месте, вредном характере случая, причем в соответствующей ситуации нельзя было ожидать предвидения последнего от правонарушителя. Следовательно, центральный вопрос, требующий разрешения при юридической оценке случая, -должен ли был правонарушитель предвидеть этот случай исходя из той степени заботливости, которая вытекает из законодательства, принятого данным субъектом обязательства, обстоятельств совершенного правонарушения. Если да, то правонарушитель виновен, если нет, - не виноват.
ГК определяет непреодолимую силу как действие «чрезвычайных и непреодолимых при данных условиях обстоятельств» (п. 1 ч. 1 ст. 202, п. 3 ст. 401 ГК). Отечественная доктрина и практика развивают и существенно дополняют эти легальные признаки.
Во-первых, непреодолимая сила является причиной правонарушения и характеризуется чрезвычайностью: правонарушение не вытекает из закономерного хода развития соответствующих общественных отношений, но возникает вследствие воздействия экстраординарных обстоятельств на эти отношения (О.С. Иоффе, В.П. Грибанов, В.А. Ойгензихт, В.А. Туманов и др.).
Во-вторых, непреодолимой силе также свойственен признак объективной непредотвратимости: если бы даже правонарушитель мог предвидеть наступление анализируемых обстоятельств и их последствий, они не могли быть предотвращены им. Однако, критерий непредотвратимости относителен, т.к. речь в ГК идет о действии соответствующей силы «при данных условиях». Поэтому правонарушителю, чтобы освободиться от применения к нему гражданско-правовых санкций, надлежит проявлять должную заботливость в преодолении и устранении негативных последствий влияния непреодолимой силы на выполнение его юридических обязанностей (В.А. Ойгензихт, Е.А. Павлодский, В.Т. Смирнов, А.А. Собчак и др.). При этом практика исходит из того, что невозможность исполнения обязательства в конкретной ситуации при действии непреодолимой силы должна быть абсолютной.
Узловым вопросом, как уже отмечалось выше, при установлении невиновности (вины) является вопрос о пределах должного, об объеме юридических требований к лицу, совершившему гражданское правонарушение. Практически наиболее остро эта проблема встает при попытке разграничить «неосторожность» и «случай».
Критерий установления должной степени заботливости должен сочетать в себе как объективные, так и субъективные параметры («объективно-субъективный» критерий по О.С. Иоффе): а) характер деятельности правонарушителя с учетом юридических требований к ее осуществлению, б) видовые признаки и индивидуальные особенности субъекта, нарушившего право, в) обстановка совершенного правонарушения. Роль, взаимодействие объективных и субъективных параметров при оценке конкретного правонарушения зависит, прежде всего, от характера спорного правоотношения, от особенностей нарушенных требований права.
Еще один фактор, существенно влияющий на установление невиновности (вины) - доказательственные презумпции гражданского права.
В российском гражданском праве доминирует презумпция вины правонарушителя - нарушителя обязательств (абз. 1 п. 1 ст. 401 ГК) и причинителя вреда (п. 2 ст. 1064 ГК). Однако, этими мерами - ответственностью за нарушение обязательств и ответственностью за причинение вреда гражданско-правовая ответственность не исчерпывается. Следовательно, анализируемая презумпция не носит отраслевого, универсального для гражданского права характера, хотя и доминирует благодаря значительному «удельному весу» названных мер в структуре гражданско-правовой охраны. В частности, указанная презумпция не распространяется на применение санкций за злоупотребление правом (ст. 10 ГК), на применение так называемых конфискационных санкций (ст. 169, 179, 240, 241, 239 ГК).
Гражданское законодательство РФ к основаниям освобождения от ответственности относит действие непреодолимой силы, т.е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. Подчеркивается, что к таким обстоятельствам не относятся, например, нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств. Таким образом, главными критериями при оценке обстоятельств становятся чрезвычайность как редкость, экстраординарность случившегося и непредотвратимость как бесполезность применения должником даже самой большой заботливости во избежание наступления указанных последствий.
В англо-американском праве существует понятие «тщетности» договора, которая возникает в силу последующих изменений в праве или правовом положении субъекта, а также последующего признания каких-либо юридических действий противоправными, например, объявления недействительными ранее заключенных сделок или противоправным исполнения таких сделок в будущем. В частности, под это понятие подпадают и случаи, когда правительство вводит лицензирование, квотирование, ограничивает или запрещает внешнеэкономические сделки.
Французское право, которое под термином «форс-мажор» понимает не только действие непреодолимой силы, но и действие случая, более жестко, чем англо-американское подходит к оценке действия форс-мажорных обстоятельств, определяя их только тогда, когда исполнение обязательств становится абсолютно невозможным, а не просто крайне обременительным.
По праву ФРГ должник освобождается от ответственности при наступившей невозможности исполнения и в арбитражной практике обычно такими обстоятельствами признаются отказ в выдаче экспортной лицензии, введение эмбарго в какой-либо третьей стране, из которой должны осуществляться необходимые субпоставки.
Международной практикой коммерческих арбитражных судов в целом выработан достаточно детализированный подход к оценке различных явлений в качестве действия непреодолимой силы (например, это касается забастовок). Воспринимаются ею и различные доктринальные методики. В частности, по отношению к ограничениям, налагаемым государственной властью для государственных организаций, имеются следующие презумпции.
Договорные условия, ограничивающие и исключающие ответственность сторон 'при неисполнении обязательств, получили в международной практике название «исключительных оговорок» или «оговорок об изъятии ответственности» (ехеmption clauses). В юридической литературе была сделана попытка дать определение исключительным оговоркам. С. В. Бахин полагает, что исключительной оговоркой должны признаваться положения контракта, при помощи которых одна из сторон пытается исключить или ограничить свою ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение контрактных обязательств. Кроме того, по его мнению, под понятие «исключительной оговорки» подпадают также условия контракта, которые позволяют одной из сторон осуществлять исполнение своих обязанностей образом, существенно отличающимся от того, на что была вправе рассчитывать противоположная сторона.
В Комментарии к Принципам международных коммерческих договоров УНИДРУА под исключительными оговорками понимаются, прежде всего, условия, непосредственно ограничивающие или исключающие ответственность неисполнившей стороны. Такие оговорки могут быть выражены в различной форме, например в виде фиксации определенной суммы, установления верхнего предела суммы, установления процента от данной суммы, удержания предоставленного депозита. Кроме того, к ограничительным оговоркам относят такие договорные условия, которые допускают, чтобы сторона произвела исполнение, существенно отличающееся от того, которого другая сторона разумно ожидала. На практике такие оговорки, в частности, включают условия, имеющие целью или последствием разрешить исполняющей стороне в одностороннем порядке изменить характер обещанного исполнения таким образом, что изменяется сам договор.
Следовательно, можно сделать вывод, что условия договора, ограничивающие или исключающие ответственность, — более узкое понятие, чем «исключительные оговорки», поскольку они — частный случай последних. Тем не менее в настоящей работе наряду с определением «условия договора, ограничивающие или исключающие ответственность» будет использоваться и определение «исключительные оговорки». Причем, если специально не оговорено иное, под «исключительными оговорками» понимаются именно условия договора об ограничении и исключении ответственности.
В юридической литературе в целом отмечается достаточно негативный подход к исключительным оговоркам. Отдельные ученые предлагают даже именовать исключительные оговорки «недобросовестными условиями договоров». Существует определенная законодательная практика ограничения подобных оговорок. Так, Директива Совета ЕС «О недобросовестных условиях договоров с потребителями», которая введена в действие всеми странами — участницами Европейского Союза с 31 декабря 1994 года, предусматривает недопустимость многих ограничительных оговорок. В Великобритании с 1977 года действует Закон о недобросовестных условиях договоров, который распространяется как на договоры, заключаемые между предпринимателями, так и на договоры с потребителями, и также существенно ограничивает возможность применения оговорок.
Представляется, что необходимо различать исключительные оговорки как таковые и ограничительные оговорки, являющиеся недобросовестными, то есть нарушающие принципы добросовестности и (либо) несоразмерно ущемляющие права противной по договору стороны.
Так, английский закон 1977 года помимо некоторых оговорок, на которые распространяется безусловный запрет, все остальные исключительные оговорки признает действительными в той степени, в какой они отвечают критерию разумности (п. 2 ст. 2). Требование разумности по этому же закону состоит в том, что соответствующее условие является справедливым и разумным для включения в договор с учетом обстоятельств, которые были или с точки зрения разумности должны были быть известны либо иметься в виду сторонами при заключении договора (п. 1 ст. 11).
Закон ФРГ 1976 года «Об общих условиях сделок» в этом отношении более лоялен, поскольку не называет все подобные условия недобросовестными и лишь предусматривает случаи, когда оговорки, ограничивающие или исключающие ответственность, являются недействительными.
Наряду с этим отдельные исследователи полагают, что оговорки об изъятии ответственности не могут считаться негативным явлением. В отношениях между коммерсантами условия об ограничении ответственности и освобождении от нее способны выполнять полезную функцию тем, что могут, например, предусматривать возможные в будущем неблагоприятные обстоятельства, затрудняющие исполнение или препятствующие ему, вводить процедуру предъявления требований и оговаривать распределение рисков между участниками договора. В коммерческой сделке последствием условия освобождения от ответственности может быть просто решение вопроса о том, какая из сторон должна застраховать соответствующий риск.
Т. Р. Сивак отмечает, что институт страхования ответственности по договору интересен тем, что его связь с возмещением убытков обнаруживается в двух ситуациях. Сначала некое лицо вступает в договорные отношения, причем презюмируется, что стороны надлежащим образом исполнят свои договорные обязательства, а необходимость возмещения убытков возникает при неисполнении или ненадлежащем исполнении договорных обязательств. Затем то же лицо, стремясь уменьшить свои расходы по возможному возмещению убытков, заключает в качестве страхователя договор страхования, по которому страхует риск ответственности за нарушение первого договора.
Посредством ограничительных оговорок предприниматели стараются уменьшить свою ответственность, когда в договоре закладывают возможность возложить на другую сторону правовые риски, связанные с выполнением договора. Так, во внешнеторговой практике типичны оговорки, которые в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения другой стороной договора освобождают предпринимателя от ответственности или позволяют повышать первоначально установленную цену либо заменять поставляемую продукцию.
Следовательно, условия об ограничении и исключении ответственности в коммерческих сделках не обязательно недобросовестные или несправедливые.
Кроме того, нельзя оставлять без учета ситуации, когда вопрос о компенсации понесенных убытков целиком или в части может быть решен и без участия правонарушителя. В. М. Хохлов выделяет, например, следующие правовые средства, которые могут выполнить указанную функцию:
— страхование ответственности;
— раскладочная ответственность;
— страхование предпринимательской деятельности;
— «канализация» ответственности;
— создание общенациональных или локальных фондов компенсации убытков. Такая практика не аномальна, поскольку основная функция гражданско-правовой ответственности — восстановление имущественной сферы потерпевшего, а не наказание причинителя вреда или нарушителя договорных обязательств.
Наказание нарушителя как одна из функций ответственности может быть присуща уголовной и административной ответственности, но никак не гражданской. Поэтому представляется, что нельзя преувеличивать предупредительную функцию гражданско-правовой ответственности в виде наказания по сравнению с ее основной функцией восстановления имущественного положения потерпевшей стороны. Ведь кредитору намного важнее восстановить свою имущественную сферу, чем просто наказать должника. Конечно, если по каким-то своим соображениям ему важнее последнее, закон не запрещает включение в договор тех или иных условий ответственности, поскольку иное противоречило бы автономии воли сторон.
Поэтому сегодня не принципиально, за чей именно счет будет восстановлена имущественная сфера потерпевшего, главным становится отыскание возможных источников возмещения потерь кредитора, связанных с нарушением договора, среди которых, естественно, будут и денежные средства должника как нарушителя обязательства. В контексте сказанного следует, что, если кредитор согласен на ограничение ответственности, должника, значит, это отвечает его интересам, покрывает его возможные предвидимые потери.
X. Штоль указывает, что обязательственное право ФРГ до последнего времени со ссылкой на нормативную цель или цель договора выступало за ограничение возмещения ущерба.
Необходимо отметить, что действующий Гражданский кодекс РФ, как и большинство зарубежных законодательных актов в сфере гражданского права, проводит принцип максимальной защиты потребителя как более слабой стороны по договору, которая часто не может влиять на содержание заключаемых договоров. Однако практика свидетельствует, что иногда не только потребители, но и экономически более сильные предприниматели не оспаривают подобного рода оговорки. Ведь на внесение изменений в соответствующие контракты или на поиск других предпринимателей на данном секторе рынка могут уйти время и деньги. Сторона же, пытающаяся ограничить свою ответственность, использует данное обстоятельство и перекладывает договорные риски, на своего контрагента.
К. Цвайгерт и X. Кетц приводят следующий пример подобных правоотношений: «С какой стати покупатель пылесоса должен добиваться путем переговоров изменения оговорки об условиях сделки, согласно которой на него возлагаются все транспортные расходы по возврату дефектного аппарата с целью его улучшения, если в среднем из ста пылесосов лишь один неисправен, но даже и в этом случае транспортные расходы незначительны?»
Другой пример можно привести из практики наших фирм, устраивающих досуг граждан. Так, в билетах на посещение концертов часто можно увидеть надпись:
«Посещение концерта является риском, который принимает на себя исключительно владелец билета... Претензии администрацией не принимаются». Возникает вопрос, какой риск имеется в виду? Если причинение травм или увечий, то вряд ли такое условие можно признать добросовестным. Более того, законодательная практика
некоторых стран прямо признает подобные условия недействительными. Тем не менее потребители покупали такие билеты, даже не понимая, в сущности, какой же риск имеют в виду организаторы концертов.
Следовательно, у сторон могут быть те или иные соображения, по которым они согласны на ограничение или изъятие ответственности контрагента.
Возникает вопрос: в каких же случаях целесообразно все-таки вводить ограниченную ответственность за нарушения? Общий ответ следует сформулировать так: ограничить ответственность целесообразно в том случае, если для стороны, ожидающей нарушения, это может сыграть положительную роль. Вместе с тем кредитор должен быть четко уверен, что отсутствуют препятствия для реализации ответственности. Это означает, что кредитор должен представлять себе возможные последствия нарушения обязательства, а также знать, сможет ли ограниченная ответственность удовлетворить его при компенсации причиненных убытков и нет ли обстоятельств, препятствующих получению даже ограниченных сумм возмещения.
Таким образом, проведенное исследование позволяет утверждать, что соглашения об ограничении или освобождении от ответственности в современный период превратились в необходимую составную часть института ответственности в коммерческой сфере. При этом существуют определенные принципы их формирования и действия:
— степень ограничения или возможность освобождения от ответственности в силу соглашений не должна противоречить общим правовым принципам справедливости и соразмерности;
— необходимы общая законодательная регламентация и судебный контроль за законностью и обоснованностью соглашений об ограничении и освобождении от ответственности.
Для того, чтобы полнее исследовать поставленную проблему,
В советской доктрине традиционно состав гражданского правонарушения рассматривался как совокупность следующих оснований (условий) правонарушения: противоправное действие или бездействие, наличие вреда или иных вредоносных последствий, причинная связь между противоправным действием или бездействием и вредом или иными вредоносными последствиями, вина правонарушителя.
Впрочем, в советской юридической литературе существовала достаточно большая терминологическая путаница в применении таких понятий как «основание», «условие» и «состав» гражданско-правовой ответственности. Например, в достаточно большом исследовании Ф. А. Рабиновича «Вина как основание договорной ответственности» обосновывается мысль, что вина является субъективным основанием ответственности. Поэтому следует признать, что предложение В. В. Витрянского разграничивать такие понятия как «основание» и «условие» гражданско-правовой ответственности безусловно правильно и своевременно. Однако если признать, что вина, противоправность, убытки и причинная связь служат условиями, при наличии которых наступает гражданско-правовая ответственность, то следует согласиться с мнением Б. И. Пугинского, что первоочередным условием наступления гражданско-правовой ответственности как раз и должно быть нарушение гражданских прав. Основанием же гражданско-правовой ответственности должно быть то, что устанавливает, определяет ответственность, — закон или договор. Отсюда следует, что, поскольку в ГК РФ вина по-прежнему называется основанием гражданско-правовой ответственности, это можно расценивать как наследие прежних цивилистических концепций. Данный подход не согласуется не только с последними научными воззрениями, но даже с п. 3 ст. 401 ГК РФ, в соответствии с которым заключение заранее соглашения об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства ничтожно, то есть остается открытым (если следовать терминологии Кодекса) вопрос об основании ответственности в предпринимательских отношениях. Поэтому в этой части в ГК РФ следует внести изменения, связанные с признанием вины в качестве условия гражданско-правовой ответственности, а не основания ответственности.
Итак, если основанием (источником) гражданско-правовой ответственности выступает закон или договор, то условия применения гражданско-правовой договорной ответственности следующие.
1. Факт нарушения обязательства должником. Является первоочередным, обязательным условием для привлечения должника к ответственности. Если данное условие будет отсутствовать, нет и самой ответственности.
2. Неправомерность действий нарушителя. Ненадлежащие действия Должника могут быть правомерными и неправомерными. Правомерными такие действия могут быть на основании разрешения закона или договора: при осуществлении мер самозащиты от нарушения, в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости и т. п. Все остальные ненадлежащие действия, не допускаемые ни законом, ни договоров будут неправомерными.
3. Наличие убытков. Это обязательное условие для применения ответственности только при взыскании убытков, для взыскания неустойки и процентов по денежным обязательствам данное условие не требуется.
4. Причинная связь между нарушением договора и возникновением убытков. Это обязательное условие для применения ответственности только при взыскании убытков. Для взыскания неустойки и процентов по денежным обязательствам данное условие не требуется.
5. Вина нарушителя. Данное условие применения ответственности необходимо рассмотреть подробнее.
Само понятие вины в действующем законодательстве трактуется с помощью негативной формулировки: лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства (ч. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ),
Критерий заботливости и осмотрительности в принципе знаком многим правопорядкам по понятию «рачительного добропорядочного хозяина», существовавшему еще в римском праве. Такая формулировка закона позволила большинству ученых отказаться от понимания вины как психического отношения к своему собственному поведению, которое необходимо, в частности, для уголовного права. В настоящее время вина — это не просто поведение правонарушителя. В. М. Хохлов выделяет несколько функций вины в гражданском праве:
— учет индивидуальных особенностей правонарушителя, его реальных возможностей и тем самым исключение «автоматизма» при применении мер ответственности;
— определение социально значимых аспектов поведения правонарушителя;
— возможность использовать эту категорию для распределения бремени ответственности между различными лицами, в том числе между сопричинителями ущерба либо между кредитором и должником;
— способность передать не только личное отношение правонарушителя к происшедшему, но и выявить уровень его фактической исполнительности, то есть через вину установить детали объективного поведения.
Следовательно, вина как специальная правовая категория необходима, прежде всего, чтобы отыскать границы для применения мер ответственности. Это главная функция вины, ее основное назначение. Иными словами, необходимы проверка и оценка того, что фактически было сделано, чтобы твое поведение было признано заботливым и осмотрительным. Юридическое содержание вины состоит как бы из двух составляющих:
— какая заботливость и осмотрительность требовались в конкретном обязательстве в соответствии с условиями оборота;
— что было сделано фактически для надлежащего исполнения обязательства.
Однако в соответствии с Кодексом вина не служит более общим условием для применения гражданско-правовой ответственности. В силу п. 3 ст. 401 ГК РФ если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. Следовательно, предприниматели несут повышенную ответственность за нарушение обязательства, если не докажут, что нарушение договора произошло вследствие чрезвычайных и непредотвратимых в данной ситуации обстоятельств, то есть ответственность без вины. Это максимальное усиление возможности применения ответственности за нарушение договора. Полагаю, что нельзя еще более усилить ответственность по сравнению с п. 3 ст. 401 ГК РФ, поскольку это будет означать возложение ответственности на лицо, не нарушившее обязательство.
В отечественной правовой доктрине вслед за российскими дореволюционными цивилистами устоялась точка зрения, что в случае, когда должник не исполняет обязательство, несмотря на то, что имеет возможность его исполнить, наличествует его вина. При этом не имеет значения, действовал он с умыслом нарушить договор или не проявил должную степень заботливости и осмотрительности, не принял мер, необходимых для исполнения обязательств надлежащим образом.
Фактически, когда речь идет об ответственности за вину, стороне, стремящейся освободиться от ответственности, необходимо доказать, что были обстоятельства, свидетельствующие о невозможности исполнить обязательство надлежащим образом. В качестве таковых выступают внешние, не зависящие от должника силы, которыми в цивилистике именуются случайные обстоятельства или случай. Случай и отсутствие вины — две стороны одного и того же явления. Там, где кончается вина, начинается случай. Квалифицированный случай, препятствовавший надлежащему исполнению обязательства, и является непреодолимой силой. Что касается разграничения понятий случая и непреодолимой силы, то нужно отметить, что в отечественной цивилистике данная тема исследована достаточно подробно. Представляется, следует согласиться с критериями разграничения данных понятий, предложенными Е. А. Павлодским:
— непреодолимая сила — всегда внешнее событие по отношению к сфере деятельности обязанного лица, случай — внутреннее обстоятельство по отношению к деятельности, причиняющей вред;
— непреодолимая сила носит чрезвычайный характер и не зависит от предвидимости, случай — чрезвычайное явление вследствие своей непредвидимости;
— последствия непреодолимой силы непредотвратимы не только для данного правонарушителя, но и для других лиц, однотипных по роду и условиям деятельности, непредотвратимость случайных событий определяется исходя из возможностей.
Разграничение понятий непреодолимой силы и случая на практике имеет большое значение. При ответственности за вину пределом ответственности должника выступает граница между виной и случаем, за который должник отвечать уже не будет. При отсутствии такого условия применения ответственности как вина пределом ответственности должника будет граница между случаем (простым) и непреодолимой силой (квалифицированным случаем).
Итак, анализируя вину как условие применения гражданско-правовой ответственности, приходим к выводу, что ее отсутствие служит основанием, освобождающим от ответственности. Таким образом, условия применения ответственности и основания, освобождающие от ответственности, тесно взаимосвязаны. Так, вина — условие привлечения к гражданско-правовой ответственности, а непреодолимая сила как частный случай отсутствия вины — основание для освобождения от ответственности.
Следовательно, можно сделать вывод, что отсутствие какого-либо из условий применения ответственности, являющихся обязательными для конкретного обязательства в силу указания закона или договора, будет основанием освобождения от ответственности. Например, для некоммерческих организаций отсутствие вины освобождает их от ответственности. Президиум ВАС РФ в постановлении от 1 декабря 1998 года № 3069/97 отмечал, в частности, следующее: «Уменьшая размер подлежащей взысканию неустойки, суд кассационной инстанции кроме оснований, предусмотренных ст. 333 ГК РФ, указал также на отсутствие вины должника, однако обстоятельства, относящиеся к вине, не исследовал.
Между тем отсутствие вины должника в неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательства может служить основанием не к уменьшению его ответственности в соответствии со ст. 333 ГК РФ, а к освобождению от ответственности на основании п. 7 ст. 401 Кодекса».
Непреодолимая сила в силу прямого указания закона всегда основание освобождения от ответственности.
При ответственности за вину непреодолимая сила также служит основанием освобождения от ответственности, так как наступление обстоятельств непреодолимой силы, препятствующих исполнению обязательства, — один из случаев отсутствия вины, когда отсутствует возможность исполнить обязательство надлежащим образом.
Пункт 3 ст. 401 ГК РФ, устанавливающий безвиновную ответственность лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью, сформулирован диспозитивно, поскольку разрешает сторонам предусмотреть в договоре иное. Таким образом, стороны при определении условий договора могут установить наступление ответственности только при наличии вины. Последнее означает возможность существенного ослабления ответственности для предпринимателей.
Итак, законодательно урегулированные основания освобождения от ответственности — всегда непреодолимая сила и отсутствие какого-либо условия применения ответственности, обязательного для конкретного обязательства в силу указаний закона или договора.
Однако, по мнению некоторых ученых, необходимо учитывать специфику оснований освобождения от ответственности при применении ст. 395 ГК РФ. Так, Е. А. Суханов, В. В. Витрянский полагают, что эта ответственность должна применяться независимо от наличия или отсутствия вины, а также без учета иных оснований освобождения от ответственности, предусмотренных пп. 1 и 3 ст. 401 ГК РФ.
Данная точка зрения обосновывается тем, что деньги — особый объект гражданских прав, они заменимы, поскольку всегда наличествуют в имущественном обороте. Отсутствие у должника необходимых денежных средств ни при каких условиях, даже при наличии обстоятельств, которые могут быть квалифицированы как непреодолимая сила, не может служить основанием к освобождению должника от ответственности за неисполнение денежного обязательства. Данная позиция В. В. Витрянского представляет особый интерес, поскольку он, признавая, что проценты по ст. 395 ГК РФ — особая специфическая мера ответственности, тем не менее не распространяет на них общие положения гражданского законодательства об ответственности, в частности норму ст. 401 ГК РФ.
Противоположное мнение по этому вопросу высказывает Л.А.Новоселова, которая полагает, что раз природа денег никак не препятствует учету оснований освобождения от ответственности при взыскании неустойки, она не должна мешать учету этих же оснований и при применении процентов по ст. 395 ГК РФ.
На этих же позициях стоит и судебно-арбитражная практика. Так, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в своем постановлении от 12 мая 1998 года № 4624/97 по арбитражному делу по иску арендного предприятия «Барнаульская горэлектросеть» к ОАО «Стройгаз» о взыскании задолженности и процентов за пользование чужими денежными средствами отметил, в частности, следующее:
«...в современных условиях деятельность приватизированных предприятий по содержанию жилищного фонда, не включенного в их уставный капитал и находящегося в федеральной собственности, по сути предпринимательской не является.
В материалах дела имеются данные о неоднократном обращении АООТ «Строй-газ» в администрацию Алтайского края с просьбой о выделении необходимых средств на содержание жилищного фонда или оказании помощи в передаче жилищного фонда в муниципальную собственность г. Барнаула. Однако соответствующих финансовых ресурсов ему выделено не было.
Применяя ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации, необходимо установить наличие предпосылок возложения ответственности за неисполнение денежного обязательства, в том числе применительно к данному спору, таких, как противоправное пользование чужими денежными средствами и вина.
Постановлением от 24 февраля 1998 года № 1588/97 отказано во взыскании процентов с ответчика (администрации местного самоуправления) ввиду того, что последний «не допустил какого-либо противоправного пользования средствами истца».
Таким образом, можно сделать вывод, что и при применении ответственности по ст. 395 ГК РФ необходимо учитывать общие положения гражданского законодательства об ответственности, в том числе и такие основания освобождения от ответственности как отсутствие необходимых условий применения ответственности. Указание в п. 3 ст. 401 ГК РФ на то, что отсутствие денежных средств у должника не относится к обстоятельствам непреодолимой силы, не опровергает данного утверждения, поскольку при применении ответственности за вину необходимо выяснить, мог ли должник устранить причины отсутствия денежных средств, проявив ту степень заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условия оборота. Кроме того, стороны в договоре могут установить, что непоступление денежных средств (например, из бюджета) — основание освобождения должника от ответственности.
В связи с этим в юридической литературе была высказана следующая точка зрения: указание на то, что отсутствие у должника необходимых денежных средств не освобождает его от ответственности, лишено всякого смысла.
Представляется, что законодатель, формулируя положения п. 3 ст. 401 ГК РФ, всего лишь хотел подчеркнуть, что отсутствие у должника денежных средств само по является основанием, освобождающим от ответственности. Однако вопрос об условиях применения ответственности и основаниях, освобождающих от ответственности должен решаться с учетом обстоятельств конкретного дела, путем внимательного анализа договорных условий об ответственности.
Гражданский кодекс РФ регулирует не только основания и условия применения ответственности и основания освобождения от ответственности, но и случаи ограничения ответственности, которые могут быть установлены прямым указанием закона либо соглашением сторон.
В этом плане безусловный интерес вызывает ст. 15 ГК РФ, которая регулирует возмещение убытков. Интересно отметить, что, несмотря на то, что возмещение убытков — форма гражданско-правовой ответственности, законодатель поместил данную норму не в главу 25, регулирующую ответственность за нарушение обязательств, а в главу 2, посвященную возникновению гражданских прав и обязанностей, осуществлению и защите гражданских прав. Тем самым, вероятно, законодатель хотел подчеркнуть, что возмещение убытков относится к общим средствам защиты засушенного права.
Как известно, и теория цивилистики, и гражданское законодательство декларируют принцип полного возмещения причиненного вреда. Более того, принцип полного возмещения вреда — ведущий принцип гражданско-правовой ответственности, поскольку ее первоочередная функция — восстановление прежнего состояния или возмещение причиненного вреда. Статья 15 ГК РФ предусматривает, что лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков. Однако эта же статья устанавливает, что законом или договором может быть предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере. Указанная норма икона позволяет сделать вывод, что принцип полного возмещения убытков может быть подвергнут изменению в рамках договора по соглашению сторон.
Итак, в соответствии с п. 1 ст. 15 ГК РФ стороны могут по своему соглашению вводить ограниченную ответственность. Нахождение данной нормы закона в общей части Кодекса показывает, что соглашение сторон об ограничении ответственности возможно по отношению ко всем видам обязательств, если специальное законодательное регулирование не препятствует этому.
В силу п. 1 ст. 395 ГК РФ стороны могут своим соглашением установить иной, сравнению с указанным в Кодексе, размер процентов.
При этом необходимо иметь в виду, что две основные нормы об ответственности, предусмотренные Кодексом, а именно ст. 393 и 395, являются императивными.
Это означает, что обязанность должника возместить кредитору убытки (ст. 393) и обязанность уплатить проценты за незаконное пользование чужими денежными средствами (ст. 395) существуют вне зависимости от того, предусмотрели стороны обязанность нарушителя договора уплатить проценты и возместить убытки или нет. Для того, чтобы ограничить ответственность в виде возмещения убытков или уплаты процентов за пользование чужими денежными средствами, необходимо специально обозначить это в договоре, вводя положение о самой возможности и условиях ограничения или освобождения от ответственности.
Помимо п. 1 ст. 15 ограничение размера ответственности по обязательствам регулируется ст. 400 ГК РФ. В п. 1 указанной статьи законодатель регламентирует установление ограниченной ответственности на основании закона по отдельным видам обязательств и по обязательствам, связанным с определенным родом деятельности.
Данная норма означает, что законодатель по-прежнему в ряде случаев предусматривает ограниченную ответственность некоторых организаций. Ограниченная ответственность закреплена, например, в нормативных актах, посвященных регулированию деятельности транспортных организаций. В частности, подп. 2 п. 1 ст. 119 Воздушного кодекса РФ от 19 марта 1997 года предусматривает, что в случае утраты, недостачи или повреждения (порчи) багажа, груза, принятых к воздушной перевозке без объявления ценности, перевозчик несет ответственность в размере их стоимости, но не более чем в размере двух установленных федеральным законом минимальных размеров оплаты труда за килограмм веса, багажа или груза.
В соответствии со ст. 96 Устава железнодорожного транспорта РФ от 10 января 2003 года перевозчик возмещает ущерб, причиненный при перевозке груза, в размере суммы, на которую понизилась стоимость груза в случае его повреждения (порчи), или в размере его стоимости при невозможности восстановить поврежденный груз. Отсюда следует, что предприниматель, отправивший груз по железной дороге, в случае его утраты сможет взыскать только реальный ущерб в виде стоимости утраченного груза, но не упущенную выгоду.
В Кодексе торгового мореплавания РФ от 30 апреля 1999 года ограниченная ответственность перевозчика определена ст. 170, где, в частности, установлено, что, если стоимость груза не была объявлена, ответственность перевозчика за утрату груза не может превышать 666,67 расчетной единицы за место или другую единицу отгрузки либо две расчетные единицы за один килограмм массы брутто утраченного или поврежденного груза в зависимости от того, какая сумма выше.
Таким образом, сам законодатель в ряде случаев, руководствуясь теми или иными соображениями, устанавливает ограниченную ответственность перевозчиков.
По-прежнему ограничена ответственность энергоснабжающей организации (ст. 547 ГК РФ). Однако важно подчеркнуть, что при нарушении обязательств по договору обе стороны — и энергоснабжающая организация, и абонент — несут одинаковую ограниченную ответственность в виде возмещения лишь реального ущерба. В Гражданском кодексе РФ, а также в других нормативных актах содержится достаточное количество примеров ограничения ответственности на основании закона, однако они не являются предметом нашего исследования. Важнее установить, как ГК РФ регулирует возможность сторон ограничить ответственность по договору.
Если ст. 15 ГК РФ — общее правило, разрешающее сторонам устанавливать в договоре ограниченную ответственность, то в Кодексе содержится ряд норм, прямо запрещающих заключать подобные соглашения.
В силу п. 2 ст. 400 ГК РФ соглашение об ограничении ответственности должника по договору присоединения или иному договору, в котором кредитором является гражданин, выступающий в качестве потребителя, ничтожно, если размер ответственности для данного вида обязательств или за данное нарушение определен законом и если соглашение заключено до наступления обстоятельств, влекущих ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства. Однако из смысла данной статьи следует, что если не заключать заранее соглашение об ограничении ответственности по договору присоединения с гражданином, выступающим в качестве потребителя, если размер для данного вида обязательств определен законом, то в остальных случаях можно заключать подобные соглашения.
Анализ п. 2 ст. 400 ГК РФ показывает, что недействительным в указанных случаях признается только такое соглашение, которое заключено до того, как наступили обстоятельства, влекущие ответственность. Следовательно, при применении данной нормы закона особое внимание необходимо обратить на время заключения соглашения. В. В. Витрянский полагает, что последняя оговорка связана со стремлением законодателя не лишать должника стимулов к надлежащему исполнению обязательства30. Действительно, нельзя забывать, что санкции, введенные Законом РФ «О защите прав потребителей», весьма высоки. Так, в соответствии с п. 2 ст. 13 названного Закона, если иное не предусмотрено законом, убытки, причиненные потребителю, подлежат возмещению в полной сумме сверх неустойки (пени), установленной законом или договором. Пункт 3 этой же статьи закрепляет, что уплата неустойки (пени)
и возмещение убытков не освобождают продавца (изготовителя, исполнителя) от исполнения возложенных на него обязательств перед потребителем в натуре.
В силу п. 5 ст. 28 Закона в случае нарушения установленных сроков выполнения работы (оказания услуги) исполнитель уплачивает потребителю за каждый день (час, если срок определен в часах) просрочки неустойку (пеню) в размере трех процентов цены выполнения работы (оказания услуги), а если цена выполнения работы (оказания услуги) не определена — общей цены заказа. Нетрудно подсчитать, что при просрочке в 33 дня неустойка оказывается равной цене услуги. С другой стороны, применение к нарушителю ответственности, если он не исполняет добровольно требования потребителя, возможно только в судебном порядке, что, к сожалению, связано со значительными временными и другими затратами. Поэтому, представляется, законодатель и предоставил кредитору-потребителю право заключать соглашения об ограничении ответственности должника после нарушения договора, чтобы простимулировать должника к быстрейшему исполнению требований кредитора, что в конечном итоге выгодно и самому потребителю.
Похожие рефераты:
|
Дипломные работы 
